СТЕНОГРАММА

общественных слушаний на тему: 
«Политические партии накануне нового избирательного цикла»

 г. Москва, 22 марта 2007 г., деловой центр “Александр Хаус”

(часть 2)

– Я одно слово прокомментирую – легитимность. Я занимаюсь правом уже 25 лет, но этого понятия в праве нет. А ФРС действительно пишет партиям такие письма и указывает – ваш съезд нелегитимен. Что такое – съезд не легитимен? Даже не расшифровывает. Федеральная регистрационная служба дошла до формулировки правовых понятий. Такого еще на моей службе, и государственной, и иной, еще не было, это верх непрофессионализма. Изобретение правоприменительными органами новых правовых понятий. Я вспоминаю: лишь в двух–трех решениях Конституционного Суда, который рассматривал иск Саратовской областной Думы, упоминался этот термин, но там давалась грамотная характеристика, что охватывает это понятие – и представительный характер избираемого органа, и законность проведения выборных процедур. Это суперсложное понятие, которое в праве еще не закреплено, а ФРС его уже применяет. Сейчас у нас идет ликвидационный период, 12 партий закрываются. Недавно закрыли 5 и в ближайшее время ждут ликвидации еще 7 партий. Вот так сопровождается подготовка к федеральной избирательной кампании – ликвидацией федеральных политических партий. Это еще один штрих.

Уважаемые коллеги, у меня все-таки есть список записавшихся для выступлений. Коммунисты проявили активность, следующим у меня просит слово Михалева Галина Михайловна – член Бюро Российской объединенной демократической партии “ЯБЛОКО”, директор Центра изучения современной политики, доктор философии. Вам слово.

Михалева Г.М.:

– Это – не первый круглый стол за последнее время, посвященный последнему избирательному циклу. И, в общем, почти везде говорится одно и то же: это – выборы без выбора, напоминающие назначение. Особенно в сложной ситуации оказываются оппозиционные партии. При этом возникают препятствия как на уровне формальном, так и на уровне неформальном.

Законодательство в том виде, который оно приобрело сейчас (законы о партиях и избирательное законодательство), имеют практически дискриминационный характер. Постоянные изменения, о которых говорил председательствующий, вводят априори преференции для административных партий, которые поддерживают власти и являются институтами, организующими правящие группы. А все те, кто в эту систему не вписывается, выталкиваются с политического поля.

Эти механизмы: и залог, и сбор подписей, и масса всяких других норм. Последние изменения в законодательстве, на мой взгляд, имеют просто абсурдный характер: запрет критики конкурентов, возможности, которые дает применение норм, связанных с экстремизмом, и т.д. Создается ситуация, когда в любой момент любую партию можно снять, что мы, собственно, и наблюдали в последнем избирательном цикле и в предпоследнем. На нашей партии это было успешно апробировано. Там, где у нас были потенциально высокие результаты, и власть об этом знала, мы оказались жертвами этой ситуации. В прошлом избирательном цикле в Карелии, когда, если суммировать основания, по которым нас сняли и по которым Верховный Суд и кассационная инстанция, подтвердившая это решение, – это было вменение выполнения нами собственного Устава, зарегистрированного Минюстом. По сути, Верховный Суд сказал, что Минюст не прав. Куда деваться бедной партии? Кстати. Чем это заканчивалось? Обычно говорят о результатах региональных выборов, в параллель идут местные выборы. В этом избирательном цикле в Петрозаводске были местные выборы. Соответственно, руководители нашей партии там принимали участие. Поскольку такого давления, прямого указания снимать уже не было, председатель регионального отделения Ирина Петеляева получила в Петрозаводский городской совет 78%, заместитель председателя 63% и т.д. Почему? Не было давления, не было имущественного ценза.

В этом избирательном цикле не была допущена к выборам наша организация в Санкт- Петербурге. На всех круглых столах даже представители “партии власти” говорили о том, что снятие “ЯБЛОКА” в Питере – это полный беспредел. Можно, конечно, оспаривать такие решения в ЦИКе, судиться, что мы и делаем. Но мы посмотрели, как на заседании ЦИК получается, когда есть нотариально подтвержденные заявления от 34 избирателей, что они ставили свои подписи под выдвижением партии, а несколько человек вообще специально приехали в Москву и стояли за дверью, чтобы предъявить свои паспорта и сказать – это мы подписались, послушайте нас. Их даже не выслушали, сказали: у нас тут есть документы, идите отсюда. А последствия таких решений очень опасны.

Если в парламентском институциональном поле не разрешаются конфликты, если оппозиции не дают слова, то она что делает? Выходит на улицы. Как это и было в Питере с Маршем несогласных. И дальше что начинается? Дальше их надо начинать топтать конной милицией, свозить все ОМОНы со всех соседних областей. Но это – опасная ситуация. Это ситуация отрыва власти от общества. Тем самым партии, которые существуют и оставлены в политическом поле, выполняют одну функцию – функцию самоорганизации элит. И возникает люфт, барьер между общественными группами и властью. И в потенциале это опасно не только для этих общественных групп, интересы которых не соблюдаются и постоянно нарушаются, это опасно и для групп элитных, потому что возникает нестабильность.

Перехожу к тому, что, на мой взгляд, в первую очередь надо делать для того, чтобы ситуацию изменить. А я не вижу другого выхода. Либо надо менять ситуацию, и это решение тех, кто находится у власти, то есть надо ослаблять жесткое давление законодательных норм. Либо выборы надо просто отменять. Или же мы согласимся с тем, что выборы – это исключительно способ зарабатывания денег, денежных проводок и заработков членов этих самых партий. Потому что деньги сейчас крутятся неимоверные, чем еще отличается этот избирательный цикл – выборы стоят в пять раз больше. То есть суммы по всем статьям завышаются из-за суммы избирательных залогов. 3,5 миллиона долларов в Питере или 650 тысяч долларов в Московской области. Как такие деньги может собрать оппозиционная гражданская партия? Хорошо для КПРФ, что она представлена в Госдуме, им ни подписи не нужно собирать, ни залог вносить. А любая другая партия просто не в состоянии собрать такие деньги.

Что, на мой взгляд, изменить нужно в первую очередь и что особенно вредно? Партии и так проверены и перепроверены под лупой регистрационной службой Минюста. Поэтому надо отменять сбор подписей и внесение залогов. Это – коррупционные механизмы, они чрезвычайно вредны.

Надо обязательно снижать барьер, потому что барьеры беспрецедентные. Семипроцентный барьер отсекает возможность представительства любых новых интересов. Это очень высокий процент.

На мой взгляд, и здесь я согласна с Александром Кыневым, надо отказываться на местном уровне от выборов по партийным спискам.

И надо сохранять на региональном уровне смешанную систему. Потому что смешанная система всегда уравновешивает недостатки пропорциональной и мажоритарной системы. А пропорциональная – дает преференции только административным партиям.

На мой взгляд, надо изменять закон о партиях в части снижения возможности давления государства на партии, ежеквартальных финансовых проверок, и постоянных поверок численности.

И надо снижать нормы, связанные с численностью, потому что это архаические нормы. Это нормы массовых партий, партий первой половины XX века. А мы живем в веке XXI. Современные партии – партии медийные, партии профессиональные. И если мы хотим двигаться вперед, а не останавливаться на месте или двигаться назад очень быстрыми темпами, как это сейчас происходит, надо, конечно, менять институциональные нормы.

Другой путь – давления и “зачистки политического поля” – очень опасен, это путь выхода на улицы с непредсказуемыми последствиями. Мне кажется, что этого допускать не нужно. Спасибо.

– Спасибо. У меня есть записавшиеся, но я хотел бы вне очереди предоставить слово депутатам Госдумы: или Сергею Николаевичу Бабурину, или его соседу, Попову Сергею Александровичу. Давайте дадим слово вице–спикеру. Я знаю, очень много интересных предложений по законодательству Сергей Николаевич высказывал и на встрече с Президентом, и в публичном плане.

– Спасибо. Хотя я здесь не как вице-спикер, а как руководитель Партии национального возрождения “Народная воля”, которая является партией парламентской, прошедшей в составе избирательного блока “Родина” в Государственную Думу. Сегодня, может быть, на нашем примере наиболее ярко видно, как парламентаризм в России все более становится виртуальной формой существования, потому что в силу политических рейдерских шагов у нас и партия “Народная воля”, и Социалистическая единая партия России, наш третий партнер по блоку, не состоят сегодня ни в одной фракции, ни один депутат. Но фракция, которая называется “Народная воля” и СЕПР”, возглавляемая господином Семигиным, она продолжает под крылом “Единой России” свое существование. И здесь возникает вопрос – а что такое фракция, если она представляет избирательное объединение, прошедшее в Государственную Думу? Это то, что происходит уже в парламенте.

А если говорить об итогах и наших взглядах на итог только что завершившегося избирательного цикла, то я, например, начал итоговое заседание президиума партии с вопроса к коллегам. У меня, говорю, две новости – одна хорошая, одна плохая. Хорошая то, что в трех регионах, в которых “Народная воля” участвовала в избирательной кампании, мы смогли преодолеть 7%. Плохая, что нам эти 7% не дали. И делать вид, что официально объявленные итоги соответствуют реальному голосованию избирателей в нашей стране, может только человек очень наивный. И, на мой взгляд, это наиболее опасная ситуация для избирательной системы как таковой. Потому что происходит то тотальное разочарование, которое приводит к оттоку избирателей, которое привело в начале XX века к тому, что Земское самоуправление, когда так же снимали с выборов партию кадетов и, если помните, в 1918 году окончательно отказали ей в общероссийской регистрации, в конце концов привело к появлению системы Советов рабочих и солдатских депутатов и к краху той избирательной системы, которая была.

На сегодняшний день у нас, конечно, правовая часть нашего сознания говорит о необходимости работать в рамках того законодательства, которое сегодня есть, и, значит, бороться за устранение препятствий, которые мешают воли избирателя быть четко зафиксированной. Я согласен с прозвучавшими здесь с предложениями, что при той фискальной партийной системе, которая сейчас сформировалась, сохранять на выборах сбор подписей или внесение денежных залогов от партий при выдвижении кандидатов на любых уровнях – это уже не оправдано. И пусть драконовскими методами, но число партий все же определяется, тогда обеспечить равенство возможностей для политических партий хотя бы в момент выборов. Ладно, по итогам выборов кто-то получает государственное финансирование по преодолению трех процентов, кто-то проходит в парламент, кто-то не проходит. Там объективно будет дифференциация. Но в момент выборов партии должны быть равноправны. А не так, чтобы партии, которые закрепили за собой приоритеты, они говорят: мы подписей не собираем, залогов не вносим, и вообще подписываем накануне голосования соглашение за честные выборы, в рамках которых предварительно распределяем между собой будущие результаты выборов. Вот этого делать не надо.

Конечно, смешно, когда, например, в моей одной Омской области, один только пример приведу, Азовский район. При моем тяжелейшем отношении с руководством области каждого члена партии “Народная воля” просмотрели под лупой. К каждому приходил участковый с вопросом: а ты не ошибся, что записался к Бабурину в партию? А ты точно записался? Так вот, в Азовском районе храбрецов оказалось 700 человек, которые участковому подтвердили, что они правда записались в партию, что они подтверждают свое пребывание в партии. А по итогам голосования, я понимаю, жены из ненависти к мужьям, может быть, голосовать должны были за другую партию. Или наоборот мужья за то, что жена записалась в партию, проголосовали за другую. По итогам голосования во всем районе за “Народную волю” зафиксировано 406 голосов. Половина членов партии, подтвердив милиции, что они не будут выходить из этой партии, за партию голосовать не стали.

(реплика из зала): – Может, они не пришли на выборы?

– Знаете, конечно, пробойкотировали. В связи с этим хочу сказать, что вот эта система, когда нас загоняют в политическую в рамках фильма “Матрица”, она действительно для общества взрывоопасна. Вот здесь собрались суперлояльные люди. Несмотря даже на то, что Салия считают разрушителем и будоражителем спокойствия со времен его думской работы, то, что он правовым путем доказывает произвол в том же Красноярском крае, это говорит о том, что он тоже суперлояльный человек. А вы думаете, что все в обществе будут так настроены? В Красноярском крае “Народную волю” сняли сейчас с выборов, сказав, что из числа проверенных подписей процент недействительных превышает 10%. 80% в ней действительных. За что сняли? Просто целыми листами. Они заверены уполномоченным партии, который является еще и уполномоченным по финансам. И, значит, он не должен был заверять. А кто сказал, что он лишен права заверять подписи? 80% подписей отбраковано по этой единственной причине. Таким образом, мы действительно видим, что сбор подписей сегодня – это просто маховик, когда нужно – ах, рабочая группа у “Патриотов России” обнаружила 28% недействительных подписей! Но партия нужна, надо же бороться со “Справедливой Россией”, значит надо немедленно перепроверить – оказывается 9,8% недействительных! Вот такими механизмами регулировать ситуацию можно сколько угодно. В этом отношении, кончено, я выступаю за то, чтобы мы с вами сообща делали избирательную систему достойной XXI века. Хотя я не скрываю, я выступаю за то, чтобы отменять парламентские выборы за ненадобностью в этом году, отменять выборы президентские следующего года, чтобы нам избрать союзного президента и вице-президента, союзный парламент, и переформатировать всю партийную систему. Но это другой вопрос, не хочу сейчас вам забивать этим голову, хотя, может быть, это был бы хороший вариант.

– Спасибо, Сергей Николаевич. Уважаемые коллеги, я предоставлю слово Элле Александровне Памфиловой. Она возглавляет Совет при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, а также пул общественных правозащитных организаций, который называется “Право на выбор 2008”.

Памфилова Э.А.:

– Добрый день, дорогие друзья. Я бы хотела сказать, что, несмотря на то, что в новом законе вообще практически теперь нет этой нормы – общественный контроль, но все-таки мы получаем много жалоб, и очень многие общественные организации не хотят стоять в стороне, их просто возмущает та тенденция, которая складывается, и эта тенденция, которая была подтверждена на этих мартовских выборах. С одной стороны – о бессовестном, просто бесстыдном использовании административного ресурса на региональных выборах – чиновниками и начальниками многих уровней. Мы сейчас собрали информацию своими методами по всем регионам и подготовим информацию по этому поводу для общественности и для Президента. Пусть посмотрит, тоже выводы сделает.

С другой стороны, то, что действительно вызывает глубокое неприятие и возмущение, когда нынешнее думское партийное большинство настолько подогнало под себя это законодательство, что тоже становится просто стыдно. И я полагаю, что у них есть еще единственный шанс, еще до конца своего переизбрания все-таки хоть как-то исправить эту ситуацию. Нельзя так бесконечно кастрировать выборное законодательство. В конце концов, кому это выгодно? Кто от этого выиграет? Авторитет страны дискредитируется. Бессовестно используется авторитет Президента! Как жирные коты, которые вообще не хотят ловить мышей, ни о чем не думать, ничего не соображать. И что мы получим в конце концов? Их не признают за рубежом, Бог с ними. Можно было бы не обращать внимания на то, что говорит господин Жириновский. Вчера он сказал: а давайте вообще не пустим никаких иностранных наблюдателей. Не нужны они. Если бы это был просто очередной эмоциональный всплеск Владимира Вольфовича, да Бог с ним, мало ли что он говорит, но я же понимаю, и вы понимаете, что есть вещи, которые он не скажет просто так. Значит, какая-то группа где-то уже эту ситуацию серьезно рассматривает. Чего бояться, чего скрывать? Есть чего скрывать? От кого?

Я к чему это все говорю? К тому, что мы опираемся на большую сеть общественных организаций, и мы будем всерьез заниматься этой проблемой. Исходя из наших возможностей и сил постараемся тоже внести свой вклад, чтобы не позволить похоронить окончательно избирательную систему в России, дискредитировать выборы так, что вообще ходить народ не будет. Я недавно была в дальнем Подмосковье, 120–130 км от Москвы. В несколько деревень ходили женщины до выборов, с урнами для голосования. Уговаривали приходите, голосуйте. Большинство местного сельского населения ответило: пошли вы подальше. Графы против всех нет – не хотим! А что, думаете, это как-то сказалось на количестве бюллетеней? Явка была высокая. Значит, остается вполне реальная угроза вброса и неправильного подсчета голосов, и многое другое.

Мы недавно встречались, обсуждали, что, на наш взгляд, необходимо сделать после того, как мы тоже свой материал обобщим и подготовим предложения для исполнительной и законодательной власти. Это первое.

На мой взгляд, абсолютно правы все, кто выступал о том, что и так уже ужесточена система регистрации партий. Правильно Александр Владимирович говорит: надо упорядочить нормативную базу, чтобы не Росрегистрация определяла легитимность собрания и т.д. Но она настолько ужесточена, что в этом нет смысла, надо максимально упростить возможность допуска партий до выборов, до участия в избирательном процессе.

И, конечно, недопустима ситуация, что выборы для богатых, у кого много денег, и залоги, или выборы для тех, у кого огромный административный ресурс или у тех, кто каким-то образом уже оказался в Думе. Мы считаем, что это очень важно, мы на этом будем настаивать, тут мы ваши союзники. Если вы сочтете нужным подготовить какие-то совместные предложения по этому поводу, мы готовы это обсуждать и вам в этом содействовать.

Второе: такой порядок жеребьевки – это, конечно, абсурд. Действительно, я тоже согласна, и мы будем об этом говорить. И надо нормативно прописать. Это то, что уже совершенно очевидно вырисовывается.

По самому законодательству. Мне представляется, можно было бы выступить совместно, может быть, часть партийного меньшинства, которое сейчас в Думе, партии, которые не находятся в Думе, и общественность. Есть же поправки, которые необходимо внести. Например, о том же общественном контроле и целый ряд других. Пусть хотя бы ключевые, 2–3 принципиальные поправки. Если нынешняя Дума сработает не на себя любимых, а все-таки как-то повернется к избирателям, у них есть шанс реабилитироваться. Я думаю, оппоненты должны использовать то, что они сделали с законом, если конечно у этих оппонентов будет возможность участвовать в выборах. Наша предварительная задача позволить расширить это партийное поле.

Я два дня во время выборов пробыла в Санкт-Петербурге, достаточно много посетила партийных штабов, была на участках. Я полагаю, что те 37 тысяч недействительных избирательных бюллетеней были испорчены сознательно. Это образованные люди, это в основном сделал электорат правых партий – электорат “Яблока” в большей степени. И не просто так, а писали там “Яблоко”, это тоже процесс против отмены графы “против всех”.

Еще я была бы очень благодарна за предоставление нам наиболее вопиющих случаев, подтвержденных фактами. Это тоже для обобщения, для доклада, который мы и другие общественные организации будем готовить не только для общественности. Я считаю, что на нашем поле, на общественном поле, на поле общественного контроля хотя бы есть какая-то конкуренция. И это хорошо. Кто больше, кто лучше предоставит наиболее вопиющие факты нарушений и предложения, как с этим бороться, уже хорошо. Хоть одно поле конкурентоспособно.

Мы еще помимо этого сделаем выжимку из этой информации для Президента. И я очень рассчитываю и смею полагать, что он очень серьезно к этому отнесется. Наш принцип, чтобы это было достоверно, чтобы это не было притянуто за уши, чтобы это не было конъюнктурно. Это должна быть профессиональная, честная, объективная информация. Вот принципы работы нашего пула. Мы – над, мы все не участвуем в выборах. Мы не состоим в партиях. Это – общественность, которая не втянута в избирательный процесс.

Второй принцип – никому не подыгрывать. Дать честную информацию для анализа. Я знаю, я просто глубоко убеждена в том, что Президент заинтересован в нормальных выборах. Ему, как человеку, который после 2008 года желает сохранить авторитет, как политику, совершенно не нужно то, что сейчас делается.

Знаете, с чем я еще столкнулась в регионах? Один маленький момент. Многие общественные организации очень боятся. Мы обратились к ним, они дают нам информацию, но часто анонимно, они стали бояться. Они боятся активно участвовать. И местных чиновников они боятся гораздо больше, чем федеральную власть. Потому что, говорят, вы приехали, уехали, мы вам дали информацию, а нам здесь жить дальше, работать. Это тоже очень опасный синдром. Они стали бояться участвовать в этом общественном контроле. Для нас это тоже опасный симптом. Почему? Потому что в том же самом Петербурге, еще в пяти регионах, фактически в местном законодательстве была оставлена норма общественного контроля, однако практически нигде мы этих независимых общественных контролеров не обнаружили. Это тоже очень опасный синдром. Зачистки не только партийного, но и общественного поля. И если мы что-то здесь не сделаем, то я считаю, что будет очень плохо. Спасибо. Я рассчитываю на сотрудничество. Если вы сочтете, что мы полезны, ждем от вас предложений. Вся информация собирается по телефонам: 251-63-08, 251-63-12. У нас есть сайт, так и называется: www.pravonavibor.ru. И там все участники пула, можете посмотреть. Телефон моей приемной: 606-41-84. Электронная почта: pamfilova_еа@ gov.ru.

– Уважаемые коллеги, я считаю, Элла Александровна совершенно правильно заостряет внимание в присутствии политических партий на утрату общественностью статуса участника избирательной кампании. У нас это статус был всегда, даже в советский период, собрание избирателей по месту жительства, собрания трудовых коллективов, собрания военнослужащих. Можно было беспартийному гражданину выдвинуться в порядке самовыдвижения. Мы сейчас сто миллионов избирателей страны поразили в праве на самовыдвижение. Такого абсурда не было в нашей советской, российской действительности. Вчера я также послушал выступление Владимира Вольфовича в Госдуме, и мне, как человеку, занимающемуся этой проблемой давно, стало просто стыдно. Мы сами себя высекаем перед всем миром в канун крупнейшего испытания страны. Мы будем проводить две федеральные кампании. К ним все должны быть готовы. Мы общественность поразили в правах, мы СМИ поразили в праве на проведение агитации, дебатов и т.д. Но я все-таки считаю, что нам удастся, Элла Александровна, в том числе и с Вашей помощью, и я, как и многие неправительственные структуры, обращаемся к Вам за помощью восстановить их статус на выборах. Потому что к партиям мы не можем достучаться. К Центризбиркому мы не можем достучаться. Конечно, тяжело работать с общественностью, но на то и политическая деятельность, чтобы работать с общественностью. Кто же будет тогда работать?

Слово Александру Евгеньевичу Лебедеву, депутату Государственной Думы, президенту Национального инвестиционного совета.

Лебедев А.Е.:

– Уважаемые коллеги, уважаемая Элла Александровна, я также постараюсь использовать свои 5–6 минут максимально эффективно. Я вспомнил старый анекдот из советского времени, когда задерживают на Красной площади человека сотрудники КГБ и говорят: вы что делаете, что за бумажки разбрасываете? Он говорит – листовки. – А какие? – Антисоветские! – Покажите. – Он показывает, а обе стороны чистые. – Здесь ничего не написано, говорят. – А чего писать? И так все ясно.

Теперь о тех новеллах, которые внесены в наше законодательство о выборах и о партиях. Недавно были серьезные слушания в Совете Федерации на эту тему. Многие в них участвовали. Спикер верхней палаты парламента и руководитель “Справедливой России” Сергей Миронов их охарактеризовал достаточно критично. Хотя Венецианская конвенция не рекомендует за год до выборов вносить какие-то серьезные коррективы, может быть, все-таки будет правильнее попробовать кое-что исправить и наиболее одиозные из них отменить?

Я бы хотел призвать вас посмотреть на проблему шире. Ведь политические партии и выборы – это всего лишь часть демократических процедур в нашей стране. Мы, может, что-то поправим в законодательстве о выборах, а у нас возникает проблема со статусом законодательной власти. Она уже возникла, там почти не осталось полномочий по законотворчеству, и нет, и не было никаких полномочий по контролю за исполнительной властью. Выправим что-нибудь по партиям, у нас с судебной системой будет проблема. Не хочет у нас судебная система никак понять, что держать в заключении, в предварительном следствии такое количество людей, которых потом оправдывают лет через 5–6, это абсолютно незаконно. Для чего УПК меняли в 2001 году? Даже если 7 депутатов Государственной Думы дают личные поручительства по 103-й статье УПК и несут ответственность по 118-й, все равно судьи делают вид, что такого поручительства им не дают. Вчера, правда, один из московских судов отличился, и все-таки человека из-под стражи выпустили. И даже тогда, когда Президент с председателем Верховного Суда встречается и говорит: что такое, товарищи? У вас 25% граждан в предварительном следствии сидят под стражей, это женщины и несовершеннолетние дети. И все равно ничего невозможно сделать.

Я все-таки хотел бы, чтобы мы работали более системно и по вопросам законодательства о выборах и правоприменительной практике, и по мониторингу выборов, политических партий, законодательства о партиях, полномочиям законодательной ветви власти, судебной системы, средств массовой информации, местного самоуправления. Необходимо наладить общественный и парламентский контроль за исполнительной властью, правоохранительной системой, ее пора уже правонарушительной системой называть, потому что она является одной из главных угроз нашей жизни.

Думаю, что до конца года каждый месяц мы будем представлять соответствующий доклад и проводить обсуждения. Эту работу мы проводим в рамках Национального центра мониторинга демократических процедур. И если кто-то из вас заинтересован принять в этом участие, то добро пожаловать. И, конечно, мы бы хотели, чтобы у нас появились свои индексы демократизации. Например, “индекс Горбачева” или “Горби демократикс индекс”, который пока, правда, надо применять все-таки к этапам нашего собственного демократического развития. Я прочитал в “Коммерсанте” о вчерашнем семинаре в МГИМО, где участвовали коллеги из “Единой России”. Понятно, что “Фридом хаус” и “Трансперенси интернешнл” далеко не всегда объективно нас оценивают. Мы, конечно, не Северная Корея. Но и ОРТ с Павловским тоже не всегда правильно говорят нам о том, что у нас тут происходит. Поэтому не надо впадать в крайности советской системы, когда мы только оценивали, что там негров вешают, а у нас все было замечательно. Мы вполне в состоянии дать независимую оценку всем аспектам политической системы Российской Федерации. Потому что наши макроэкономические успехи пока, к сожалению, никак не трансформируются толком на жизнь граждан, очень серьезно зависят от состояния политической системы.

Теперь по существу. Совершенно очевидно, что если сегодня суд вынесет решение об отказе в регистрации Республиканской партии, то, конечно, это будет стыдно для нашей исполнительной власти и судебной системы. У меня нет никаких сомнений, что Республиканская партия в связи с ее лидером Владимиром Рыжковым и с численностью и с программой, во-первых, не угрожает никаким основам нашего конституционного строя, а, во-вторых, конечно, могла бы достойным образом принять участие в выборах. И эта ситуация, конечно, неправильная. Поэтому мне кажется, что пятидесятитысячную численность, которую особенно проверяют государственные органы власти, сплошь и рядом предвзятым образом, надо отменять.

(реплика из зала): – И Регистрационную службу отменить?

Лебедев А.Е:

– Но лучше подставить ее под соответствующий парламентский контроль, которого пока не существует у нас в природе. Наконец, есть Центральная избирательная комиссия. Мне представляется, что, конечно, необходимо отечественных общественных наблюдателей возвращать на выборы, чтобы они хоть как-то сдерживали партии от манипулирования итогами выборов. Есть еще и ряд других совершенно очевидных вещей в законодательстве, которые необходимо поправить перед федеральными выборами.

Так, большие проблемы возникли с недавно принятым положением, согласно которому депутаты, избранные от одной партии, не могут вступить, не потеряв мандата, в другую. Напомню, что я, например, избирался в Госдуму от блока “Родина”, но по причинам, связанным с тем, что убеждения и взгляды Бабакова, Рогозина, Глазьева ничего общего с социал-демократией современного европейского типа не имели, я буквально в первые же дни его покинул и присоединился к фракции, где, на мой взгляд, только и можно было что-то попытаться сделать. Напомню, что все-таки не всегда мои взгляды совпадали со взглядами фракции. Скажем, по закону об игорных заведениях. Но иногда бывает, что сама внутрифракционная дискуссия приводит к тому, что вмешивается Президент и получается результат.

Что касается сегодняшней ситуации с членством в партии. У меня с одной из партий возникла месячная дискуссия. Вы член партии? Да нет, я никогда не вступал. А вот у нас где-то есть данные. Мы так до сих пор полемизируем. На самом деле, конечно, я всей своей жизнью доказываю, что могу состоять в любой партии. По-моему, я даже из КПСС не выходил: как сотрудник разведки сдал документы в секретный отдел, а приехал – тут ничего уже нет. С юридической точки зрения можно меня на эту тему еще отвести в суд. Поэтому внутрипартийная бюрократия наших современных партий и действующее законодательство, и правоприменительная практика – это вещь, требующая изменений.

Еще одна неразумная норма – запрет партиям выдвигать в качестве кандидатов членов других партий. Помимо того, что она ограничивает права партий, пассивное избирательное право граждан, порождает серьезные коллизии в правоприменении из-за несогласованности и пробелов в избирательном и партийном законодательстве. Наверное, со временем нам вообще надо избирательное и партийное законодательство кодифицировать, поскольку там очень много противоречий между отдельными законами. Сейчас об этом говорить не стоит. Стоит говорить в этом созыве Госдумы о том, что, может, какие-то заведомо неправильные вещи, которые позорят нашу политическую систему, необходимо скорректировать. Мы не настолько несознательны и не настолько специфичны, как нас иногда называют, чтобы лишать нас губернаторских выборов. Но коли лишили, то, наверное, возвращение губернаторских выборов, о котором как-то упоминала Конституция, будет иметь отношение к Государственной Думе пятого созыва.

Недавно мы все видели, что наступило то, о чем эксперты предупреждали. Речь идет о праве региональных законодателей устанавливать в своих законах такие требования, когда выбытие из списка одной региональной группы влечет за собой отказ в регистрации всего списка. Эту норму нужно менять, установив минимум групп, убытие которых может быть основанием для отказа в регистрации.

Не так давно прозвучало предложение освободить от сбора подписей и внесения залога все политические партии, а не только те, которые прошли в Госдуму. Я, например, считаю это предложение правильным. Партий и так остается немного. Тем более, что на практике механизмы контроля, проверок работают плохо и позволяют административными методами устранять от выборов оппозиционные партии и уже даже не оппозиционные, а просто партии, имеющие альтернативную точку зрения. Если мы когда-нибудь придем к отсутствию еще и альтернативной точки зрения, а мы прямо к нему идем, то, конечно, не думаю, что у нас будут какие-то серьезные экономические перспективы, в том числе, мы никогда не решим ни одной проблемы: ни доступного жилья, ни образования, ни здравоохранения. Потому что связь между экономикой, уровнем жизни и политической системой очевидна, и никто меня в обратном не убедит. Очень надеюсь, что коллеги в Государственной Думе меня поддержат, и все-таки мы попробуем отменить наиболее возмутительные новеллы, которые были внесены в последние 2–3 года. Напомню, что, например, уже отправленный в отставку председатель Центризбиркома, который, наверное, на каком-то раннем этапе сам был соавтором этих новелл, последние два года занимал очень разумную позицию. Может, он за это и пострадал. Но мне кажется, что господин Вешняков человек весьма квалифицированный и стоит к нему прислушаться. Спасибо.

продолжение